Что, наконец, и Бекир,
Подобный Иблису, подлый и лживый.

Тоже проведал об этом.
Встал с места этот клеветник,

Пошел тайком в покои эмира
И изложил ему все.

Эмир сильно разгневался,
Погрузился в пучину раздумья и изумления.

Сказал он тому гнусному клеветнику:
"Это известие несообразно с честью [Зин],

Мы должны выявить истину
И проверить все подозрения".

Сказал [Бекир]: "Прикажи позвать Мама.
[И] когда вы уединитесь с ним вдвоем, —

А Мам истинный влюбленный, знай это, —
Возьми и сыграй с ним в шахматы,

А своим условием поставь ему,
Чтобы он открыл тебе тайну.

Когда ты обыграешь его,
[То спроси:] "Скажи правду: кто твоя возлюбленная?"

Мам — герой, храбрец и чистосердечный [человек],
Особенно с тобой, с которым он не враждует.

Он не станет отрицать своего сердечного чувства
И выскажет тебе свою тайну.

Он постоянен в своей любви
И окажет: "Я люблю Зин",

А затем уж во всем твоя воля,
Ты сам найди ему достойное наказание".

Правители подобны змеям.
Они владеют ядом и лекарством.

Если дают они лекарство, знай — это яд,
А если проявляют милость, знай — это гнев.

Благоразумные остерегаются змей,
А беспечные становятся их друзьями и почитателями.

Хоть они возвеличат и обласкают тебя,
Будут с тобой шутить и развлекаться,

[Но] чуть что — они изменятся к тебе
И отвернутся от тебя,

Особенно если они гадки и низки,
Скупы и недоброжелательны.

Поистине, они хуже самого шайтана,
О боже, не подпускай их близко к султанам.

Когда возглавляющий свиту звезд,
Повелитель гороскопов и гребней волн,

Султан, восседающий на троне четырех [времен года],
Появился с востока,

То шахматным фигурам — луне и нескольким звездам.
[Расставленным] на лазурном просторе,

Сделал он шах и мат пешкой:
Ты бы сказал, все были скрыты в [его] блеске.

Эмир, [обуреваемый] гневом,
Был словно лев, израненный [поруганной] честью.

До утра не мог сомкнуть глаз,
Не мог успокоиться, словно [бурная река].

Когда солнце появилось с востока
И устранило из мира тьму,

Эмир поднялся и прошел к царскому месту,
Около дворца красавиц.

Сел он и повелел слугам:
"Позовите сюда всех приближенных и друзей.

Ко мне [же] потребуйте одного только Мама,
Тадждина с братьями не зовите!

Сегодня я разгневан на Мама,
Он провинился, я его накажу,

Не потерплю, чтобы мной пренебрегали,
Все должны действовать по моему приказу!"

Затем послали за Мамом,
Приготовили гулаб и гульканд,

Много вина, сластей и яств,
Гулаб, мускус и амбру.

[Все это] разносили среди присутствующих,
[Все] вволю веселились.

Окончив беседы и разговоры,
Принялись за шахматы и нарды.

Эмир сказал Маму мрачно и гневно:
"Сегодня у нас с тобой битва и сражение,

Будь моим противником,
Я стану сражаться с тобой,

Вот тебе мое условие, о достойный:
Все, что ты нам скажешь, нами будет принято".

Был среди юношей, [приближенных] к эмиру, некий отрок -
Любимец судьбы, острый умом,

Красотой он затмил бы Юсуфа,
А храбростью сразил бы Рустема.

Он был собеседником и наперсником Мама,
Делил с ним радость и горе.

Этот предводитель юношей по имени Гургин
Немедленно же оповестил [о случившемся] Тадждина.

Когда тот богатырь узнал об этом,
Поднялся он с Чеко и Арефом;

Львы разодрали цепи и оковы,
И все втроем поспешно направились к эмиру.

Как только пришел Тадждин с братьями,
[Игральные] кости выпали у Мама шестерками [вверх].

Когда явились слон, тура и конь,
То увидели, что эмиру и его учителю поставлен мат.

Понял [эмир], что Мам одержал верх,
Эмир сказал Маму: "Давай еще партию".

Три раза обыграл эмира [Мам].
Глядит злодей на [все] это

И [вдруг] видит: в окне появилась Зин,
[Словно] солнце, глядящее на луну.

Смотри, какую хитрость затеял этот злодей!
Вот какую уловку придумал он:

Сказал он [эмиру]: "Меняйте песню, пляску и хоровод,
И поменяйтесь-ка оба местами,

На сей раз побежденным будет Мам,
И ты достигнешь желанного".

Поднялся эмир и занял место бедняги Мама,
А Мам сел на то место, что напротив его возлюбленной.

Когда очи Мама увидели лицо Зин,
Понапрасну выпустил он из рук слона и ферзя.

Сердцем [и мыслями] был он у окошка [милой],
Отдавал он коней вместо пешек.

Шесть раз выиграл эмир у Мама.
Мам, словно пьяный, [сидел] перед ним.

Сказал Маму эмир: "Я добился желаемого".
[Мам] сказал: "Говори, чего ты требуешь?"

Сказал эмир: "Я не требую богатства,
Я хочу только, чтобы ты открыл свою [тайну],

Целью игры и всяких уловок
Не может быть ничего, кроме открытия тайны.

Вот мое условие: признайся,
Кто твоя возлюбленная в этом мире.

Если даже ты отдал свое сердце пери,
Подобной гурии или ангелу,

Все равно, если я увижу, что она достойна тебя,
То я [сам] дам [за нее] выкуп и приведу [ее] к тебе".

А тот злодей, улучив момент,
Под видом отклонения подозрений стал хулить [возлюбленную] Мама.

Молвил он: "Я видел ту [девушку], которую любит
Мам, Это арабка с татуированной губой.

Она черна, как смола, с головы до ног.
Не достойна она того, чтобы эмир говорил с ней и сватал ее".

Эта клевета так подействовала на Мама,
Что сразу помутился у него разум.

Море сердца его разволновалось,
Расходилось и разбушевалось.

Молвил он: "Это не так, как он сказал;
О эмир мой, пери опалила мне сердце!

Она царского рода и место пребывания [ее] — шахский дворец.
[Она птица] Анка из высокогорного гнезда,

Она из благородного рода,
Она [создана] из света, а не из праха и воды.

Она — прекраснейшая из гурий и красавиц.
Хоть это ангел, но имя ее — Зин".

Когда услышал эмир эти бесстрашные слова,
То он пришел в неистовство.

Крикнул он слугам:
"Эй вы, неблагодарные!

Что вы не схватите с позором этого презренного,
Чтобы я убил его в назидание [другим]?!"

Кинулись на Мама две сотни львов,
Мам же вскочил на ноги с кинжалом в руке.

А беззаветно преданные Тадждин и Чеко вместе с братом
Поспешно поднялись.

Крикнули они: "Эй, герои, постойте-ка!
Ведь вы все не пьяны и не хмельны!

Вы хорошо знаете, кто мы,
Что мы за силачи и богатыри!

Если пятьсот из вас в злобе кинутся [на нас],
То не увидите вы перерыва в ударах!

И хоть смерть ваша не в нашей власти,
Но ведь вы многое видели от нас!

Прежде чем вы схватите Мама,
Три сотни из вас будут изранены.

А до тех пор, пока вы нас троих не убьете,
Как вы посмеете [хотя бы] взглянуть на Мама?)

Но если прикажет наш повелитель,
Мы не станем ему противиться.

Перед эмиром наши руки связаны.
Вот [наши] руки и шея, [вот] ноги, [а вот] цепи!"

Поднялся эмир и связал Маму руки и ноги,
Тадждин в этот миг просил себе смерти.

Но что ж поделать, раз уж такой позор!
Ведь палачом был не эмир, а сам бог.

Схватил [эмир] Мама и отослал к начальнику тюрьмы,
[Сказал]: "Бросьте его в тесную темницу!"